Сказки [без илл.] - Борис Николаевич Сергуненков

Художник принялся за работу, и вскоре портрет был готов. Что за царь был на этом портрете — не царь, а уродина: лобик узкий, брюхо огромное, тело хилое, ноги короткие, зубы гнилые, волос на голове нет, а уши торчат, как у настоящего осла. Глянул царь на портрет и позеленел от злости.

— Это не я! — закричал царь. — Подлый обманщик, ты нарисовал не меня! Эй, стража, хватайте его да ведите в тюрьму!

Кинулась стража к художнику, но тут упала с головы царя корона. Свалилась кольчуга, вывалилась челюсть, съехал набок парик. Открылся у царя узкий лобик, огромное брюхо, дряблое тело, короткие ноги, гнилые зубы, гладкая плешь, а ослиные уши выросли ещё длинней.

Увидел народ, каким был царь, схватил топоры да вилы и прогнал его.

А что художник? Что с ним? А что станет с художником? Ведь он вольный человек. Вышел художник незаметно из города и пошёл своей дорогой. Говорят, что он ходит по городам и сёлам до сих пор и рисует людей. А люди на его портретах нарисованы такими, какие они есть на самом деле.

Жил мужик. Однажды прилетел к мужику соловей песни петь, а мужик увидел его и давай лаяться:

— Ах ты такой-разэдакий, ты чего в мой сад прилетел песни паршивые горланить? Срублю я три дуба, что растут в моём саду, — негде будет тебе петь, негде сидеть, разобьёшься ты, чёртова башка, о землю.

Пел соловей на первом дубе, срубил мужик первый дуб — соловей на второй дуб перелетел. Пел соловей на втором дубе, срубил мужик второй дуб — соловей на третий перелетел. Пел соловей на третьем дубе — срубил мужик третий дуб.

Негде стало соловью петь, негде сидеть. Взлетел он высоко в небо, вниз камнем упал. А мужик внизу стоял, на соловья смотрел, рот раззявил, ругаючись. Влетел соловей мужику прямо в рот. Закашлялся мужик, зачихался, заплевался, захотел соловья вон выплюнуть, да крепко устроился соловей в груди у мужика.

С тех пор живёт соловей у мужика в груди. Чуть мужик рот раскроет, чтобы слово какое грубое рявкнуть, — несётся из его груди соловьиное пение.

Вот как соловей мужика проучил.

Давным-давно в одном селе жили люди. Бедно жили. И землю они пахали, и зерно сеяли, и сорную траву пропалывали — словом, трудились от зари до зари, а богатство не шло к ним в руки. А причина была одна: не давал бог на эту землю дождя. Едва рожь проклюнется из земли, едва в рост встанет — припечёт солнце и весь хлеб сожжёт.

Жил в этом селе один мужик, работящий, толковый. Придумал он воду из колодца носить да своё поле поливать. И был у мужика сын. Тоже парень неглупый. Мужик целый день на своём поле трудится, вёдрами из колодца носит, землю поливает, а сын в луже кораблики пускает и просит отца;

— Отпусти, отец, меня в море. Поплаваю я в море, привезу богатство. Заживём мы тогда на славу.

Мужик был крестьянином отроду. И дед у него был крестьянином, и прадед, и, хоть не давала земля урожая, всё равно жили они крестьянским трудом и другого труда знать не желали. Странно было отцу слышать речи сына.

— Не отпущу я тебя, — сказал, — а сам уйдёшь — прокляну.

Не послушался сын отца. Однажды встал рано утром и ушёл в моряки.

Сколько он плавал — трудно сказать, год или пять. Ветры всех морей собрал он в свои паруса. Однажды приплыл он домой на большом корабле, богатый и счастливый. Едва ступив на берег, бросился он узнавать, жив ли отец или умер.

Отец был жив. Так же работал он на поле, носил воду из колодца и поливал землю, и земля так же не давала урожая. Только состарился отец, согнулся ещё ниже. Бросился сын к отцу, а отец отвернулся от сына, словно не признал. Сын говорит:

— Это я, твой сын, — и подарки отцу суёт.

А отец отвечает:

— Нет у меня сына, умер он давно. Иди с богом, незнакомец, а подарков мне твоих не надо.

Заплакал сын, что отец не признал его своим сыном, и пошёл на корабль. На корабле приказал он матросам сниматься с якоря и поднимать паруса. Подняли матросы первый парус — дунул ветерок, пригнал на небо облачко, брызнуло на землю из облачка несколько капель. От этих капель вздохнула, зашевелилась земля. Подняли матросы второй парус — подул ветер, пришли с горизонта облака, пролили на землю дождь. От этого дождя зазеленела земля. Подняли матросы третий парус — налетела буря, принесла тучи, стукнулись тучи, грянул гром, обрушился на землю водяной поток. Напоил он матушку-землю. От этого дождя вырос на земле богатый урожай.

Обрадовались люди такому счастью. Обрадовался хлебу и отец. В первый раз так щедро отблагодарила его земля. Обнял отец сына и говорит:

— Спасибо тебе, сынок, спас ты меня и людей от верной смерти.

Жил садовник. Был у него сад и три яблони. Две яблони, толстые, развесистые, каждый год давали богатый урожай. А третья яблоня — уродец. И в рост не шла, и яблок не давала, только место занимала.

Говорят ему сыновья:

— Сруби, отец, яблоню. Не будет от неё толку.

— Нет, — отвечает садовник. — Не пришёл ей час давать плоды. А когда придёт, вырастут у неё яблоки самые сладкие на свете.

Мудр и искусен был этот садовник. Много на своём веку повидал он деревьев и поухаживал за ними. Знал он, какой им нужно земли принести, какой водой напоить. Принёс он яблоне самой лучшей земли. Носил самой чистой воды из родника.

Родились у садовника внуки. Радуясь, приходил садовник к яблоне и делился с ней своей радостью. Умерли сыновья — горевал садовник и плакал, стоя у яблони. Когда ему в голову приходили светлые мысли, шёл он к яблоне и подолгу сидел возле неё.

А яблоня всё не росла и не давала плодов.

Так и не дождался садовник урожая.

Пришёл его час умирать. Попросил он внуков:

— Похороните меня под моей яблоней-уродцем.

Удивились внуки словам деда, но перечить не стали: когда дед умер, похоронили его под любимой яблоней.

Весной зацвела яблоня пышным цветом. Потянулась вверх, разрослась вширь. А осенью выросли на ней плоды. Их было так много,